"Я свои предприятия не считал"
У Михаила Чёрного не нашлось новых слов. "Плагиат-заказуха" от "Московских новостей"
Газета "Московских новости" опубликовала "свежее" интервью "корреспондента МН" с Михаилом Черным. И вопросы "корреспондента", и ответы Чёрного взяты из "интервью" Чёрного газете "Ведомости", опубликованного ещё в ноябре прошлого года
"Я свои предприятия не считал"
Это интервью Михаил Чёрной дал корреспонденту "МН" накануне скандала вокруг телефонной компании "Безек" и заявления о продаже акций "Сибалюминия"
- Вы и ваш брат Лев играли ключевые роли в российской алюминиевой промышленности. Ваша ссора с братом положила начало переделу собственности в отрасли. По одной из версий, вашему брату и его партнёрам не нравились ваши партнёры, связи в криминальном мире, пристальное внимание к вам со стороны правоохранительных органов.
— Я не считаю никого из моих партнёров преступником. Но наши с братом взгляды на партнёров действительно расходились. Мне не нравились западные партнёры — Trans World. Я никогда не был их партнёром, я был партнёром Льва, имел с ним общие акции алюминиевых заводов. Не считаю, что у меня произошла ссора с братом — у нас были разногласия, я предлагал ему расстаться с Trans World, но убедить его мне не удалось. В конце 1996-го мне предложили продать акции заводов, которыми я владел совместно с ними.
- Акции были поровну распределены?
— С братишкой — да, у нас были общие пакеты акций Красноярского, Братского заводов, алюминиевых предприятий в Казахстане. Часть акций Саянского завода находилась в совместной собственности. Акции, которые были общие, я продал. Оставил те, что у меня были без него, — акции того же завода в Саяногорске. Ещё у меня были акции медных, угольных предприятий, их я приобретал самостоятельно.
- Верны ли данные о том, что за акции вам заплатили 400 млн. долл.?
— Это близко к действительности. За пять лет совместной работы с алюминиевыми заводами я не получал дивидендов, так что полученные средства вполне мне их компенсировали.
- С братом сейчас общаетесь?
— Конечно. Но был период, когда... меньше общались, когда было все это напряжение. Бизнес был однозначно разделен, но почему мы должны были прерывать общение? Да, может, были и остались какие-то обиды. Каждый считал, что он прав. Сейчас я думаю, что ни я, ни он не были правы.
- Кто сейчас ваши самые надёжные партнёры?
— Я многим верю. Больше всего доверяю Искандеру (Махмудову. — Ред.) и Олегу (Дерипаске. — Ред.).
- А почему вы поставили Искандера на первое место?
— С Искандером я с самого начала. У меня никогда не было мысли, что он может предать. Искандера я знал ещё по Узбекистану, познакомился с ним в 1987 году. С Олегом познакомился позже, уже когда не приезжал в Россию, в 1994 году. У него тогда была своя компания — "Алюминпродукт". Олег мне сразу понравился, я увидел в нём лидера.
- Как складывались отношения Дерипаски со Львом Черным и Trans World после вашего с ними разрыва?
— Когда я разошелся с большой компанией, Олег сказал мне: "Я хочу остаться с ними". Я ответил: "Вопросов нет". Но их союз недолго просуществовал. Потому что когда одна сторона вкладывает в производство, а другая блокирует — продает глинозем по высокой цене, мешает получать кредиты, — то рано или поздно происходит развод. В отношениях с Trans World всегда было напряжение. Не стало Михаила, стал не нравиться кто-то другой — Дерипаска.
- Кто был инициатором объединения с Романом Абрамовичем, создания компании "Русский алюминий"?
— Переговоры вел Олег. Поначалу я считал, что объединяться не стоит. Я никогда не считал правильным, что люди, занимающиеся нефтяным бизнесом, решили пойти в алюминий. Поэтому я не думал, что Абрамович или Березовский займутся алюминием. Для меня же инвестиции — это финансовые операции.
- А каково ваше отношение к Роману Абрамовичу?
— Я его просто не знаю. Видел случайно пару раз до того, как объединились. Потом не встречались.
- Если вы были вначале против объединения, то почему оно всё-таки состоялось?
— У компании должна быть одна голова, только тогда она будет успешной. Решение принимал Олег. А я пока жду, когда российская экономика начнёт подниматься, когда будет оценена стоимость акций, тогда, возможно, продам их.
- Кому?
— Дерипаске. Или кому-то другому, кто сможет оплатить мой пакет акций "Русского алюминия".
- С момента создания "Русского алюминия" прошло полгода. Насколько успешно работает компания?
— Компания работает удачно. Как у любых двух структур, которые объединились, начинают реализовывать общий проект, не имея опыта совместной работы, у них, наверное, есть какое-то недоверие друг к другу. Самое главное, чтобы не получился второй Trans World. Пока предпосылок к этому не вижу, но всё-таки там собрались разные люди. Неизвестно, как они поведут себя в будущем, не будут ли пытаться ущемить интересы других партнёров.
- Каково ваше влияние на то, что делается в "Русском алюминии"? Дерипаска как гендиректор компании согласовывает с вами свои решения?
- Нет. Можно согласовать их с тем, у кого есть контрольные или блокирующий пакеты. У меня нет таких пакетов в "Русском алюминии".
- Сколько именно акций "Русского алюминия" принадлежит вам, Дерипаске, прочим?
— В "Русском алюминии" две группы акционеров, которым принадлежит по 50 проц. акций. Одна половина принадлежит "Сибирскому алюминию", все акции переданы Дерипаске в управление на три года. Мы ему стопроцентно доверяем. А сколько у кого процентов — не важно.
- Может, тогда скажете, как делятся доли в "Сибирском алюминии"?
— В "Сибирском алюминии" тоже две группы акционеров, акции также делятся 50 на 50. Одна группа — Олег и его менеджеры. Вторая группа моя, в неё же входит Искандер. Контрольный пакет акций группы может сложиться, только если я объединю свой пакет с пакетом Олега, никак иначе.
- Как делятся функции между основными участниками группы?
— Я создал команду, которая управляет бизнесом. Полностью ей доверяю. Вмешиваюсь только в случае необходимости, если иначе проблему решить нельзя. Олег ведёт алюминиевый проект, Искандер занимается медью и чёрной металлургией. Углем они занимаются вместе.
- Вы занимаетесь бизнесом по всему миру. Какой процент принадлежащих вам активов находится в России?
— Процентов 80.
- А сколько предприятий принадлежит вам?
— Честно, не знаю. Так много, что не считал. Везде понемножку. Есть разные пакеты — меняем, обмениваем их иногда. Через пару лет смогу точно сказать. Как раз сейчас все собирается в холдинги. Разные предприятия разных отраслей.
- Во сколько можете оценить стоимость принадлежащих вам активов?
— Как можно оценивать стоимость активов, если в России нет полноценного рынка ценных бумаг? Я знаю, сколько денег потратил на покупку акций, но не знаю, сколько они стоят.
- Акции каких именно предприятий в России вам принадлежат?
— Это металлургические, сырьевые предприятия. Имеются пакеты акций "Сибирского алюминия", Уральской горно-металлургической компании. У меня есть пакеты акций многих угольных компаний.
Среди них — "Кузбассразрезуголь", "Алтайкокс" (крупнейший в России коксохимический завод, на базе которого сейчас создается холдинг из крупнейших промышленных предприятий Алтайского края. — Ред.).
- У вас достаточно обширный бизнес на Западе. В каких странах вы работаете наиболее активно?
— В своё время, когда я разошелся с Сэмом Кислиным (один из первых деловых партнёров Чёрного. — Ред.), часть денег вложил в Америку. Года четыре-пять работал там. Несколько лет назад я начал заниматься телекоммуникационным бизнесом, центр которого должен был находиться в Канаде. Там была создана компания, которая должна была оказывать услуги в России, могла бы составить конкуренцию "Ростелекому". Даже хотел получить в Канаде вид на жительство. Но потом решил от этого проекта отказаться.
Сейчас веду бизнес в Израиле, Америке, Болгарии, странах СНГ. В Израиле у меня не очень большие инвестиции — порядка 10 млн. долл. Компании связаны с Интернетом и высокими технологиями.
- В каких конкурсах, залоговых аукционах вы хотели принять участие — по "Норильскому никелю", "Сибнефти", "Связьинвесту"?
— Да во всех. Денег было много, хотел участвовать. Но там уже все было заранее поделено, меня решили устранить от дележа крупных предприятий.
- Говорят, вам закрыли въезд в Британию, США, Швейцарию, Францию, Болгарию, потому что подозревают в отмывании денег и связях с преступным миром. Что вы можете на это сказать?
— Я считаю, что просто кто-то заинтересован в том, чтобы создавать мне проблемы. Одно время проблемы исходили из России, правоохранительные органы получили заказ и его исполняли. Теперь мои проблемы исходят из Израиля. Власти Израиля не хотят меня здесь видеть. Наверное, тоже кто-то заплатил за то, чтобы была такая кампания против меня развернута.
Тель-Авив